Время превратилось в вязкую трясину, а я – в напряженную струну. Чан дрогнул и чихнул, лопасти сделали первый оборот, смешивая бесценные опару и муку, кристалл заискрился и погас, как по волшебству.
– Вы гномка? – спросила у меня запыхавшаяся студентка в белом манто и меховой шапочке в цвет.
– Что маг исчез, но все еще ходит среди живых, – ответил задохлик, и я внимательнее посмотрела на список.
– Сзади вас, – кивнула я в сторону печи, где щенок аккуратно все сложил. – А теперь, если ваша совесть позволит, я хотела бы заняться своими делами.
Регген нажал на нижний узор, ползущий вдоль проема, и на двери объявился ряд из двадцати четырех ячеек. Верхние три были заполнены блестящей серебряной массой, нижние пусты. Активировав печать на дверной ручке, маг стер какие-то руны, вписал на их месте новые и открыл свободные ячейки.
– Вероятно, в изгнании, – как-то буднично ответил Регген, начиная улыбаться. Вот только что он был хмур и зол, а теперь почти светится.