Он мотнул головой и сжал зубы, так что желваки заходили на щеках.
– Еще один из-за тросточки обиженный, – прошептала я и шмыгнула носом. – А про капусту я сказала, потому что…
– Я, – ответила я и оказалась в крепких объятиях некрепко стоящего на ногах задохлика. Учуял он, что ли?
Когда я вернулась в кузню, Регген уже спал, едва ли не лицом в пустой тарелке. Пока его на тюфяк уложила, пока завтракала сама, пришло время для уборки, а затем и для похода в столицу. В этот раз чепчик надевать не стала, да и белые перчатки сменила на добротные теплые, и правильно сделала. Близ ворот Верхней Академии Мастеров ветер дул нещадно, гонял по снежным улицам кем-то утерянные шляпы и перчатки, завывал, расталкивал по подворотням и без того редких прохожих.
– Ну да! И приманкой, и загонщиком… да кем угодно, лишь бы опять в плотницкой сидеть не пришлось.
– И что вы такого важного нашли, что не отзывались? – вопросила я, заглянув ему под локоть. – Что это? Вырезки?