Луис хлопнул старого вояку по плечу, развернулся и вскочил в седло.
Первое воспоминание, которое увидела Таня, – о семье Карнавон.
Алаис протянула руку для поцелуя, надеясь, что выглядит достаточно герцогственно. Величественно выглядеть ей не удастся, не в этом платье и не после болезни, но жест должен быть привычным, словно дыхание.
– У меня все есть. Тебе какие платья хочется?
Продать, предать, переспать, даже убить – да разве важно? Ее никто не жалел, она тоже никого жалеть не станет.
И на лице мужчины на миг расплылась совершенно глупая мальчишечья улыбка.