– Ты уже постарайся, – замотивировал я её. – Ведь больше никому из нас хирург не нужен.
От размышлений отвлёк до боли знакомый звук ревущих тяжёлых моторов, донесшийся со стороны дороги. Точно не легковушки – они шумят скромнее. Схватив монокуляр, я выглянул из-за закопченного борта и увидел вдалеке военную колонну, двигающуюся с приличной скоростью мне навстречу. Впереди уверенно катила пара броневиков на колёсах, укрытых низкой «юбкой» – родные братья подбитого. За ними шли четыре приземистых грузовика, а замыкал процессию странный тяжёлый агрегат, ощетинившийся орудийными стволами, который я, недолго думая, определил к зенитным самоходкам. Вся техника была выкрашена в болотно-зелёный камуфляж, какие-либо знаки отличия на бортах отсутствовали.
– Да ладно, чего уж там. Где наш автосусанин?
Дело в том, что метров через двадцать в коридоре начали попадаться полупрозрачные двери, за которыми располагались самые настоящие тюремные камеры. Некоторые пустые, но большинство – обитаемые. Мужчины, женщины и даже дети в одном нижнем белье безучастно сидели на откидных нарах, когда группами, а когда и поодиночке. Лежачих под капельницами тоже хватало, что окончательно стало напоминать застенки Фермы внешников. Особенно всех нас впечатлил истощённый мужик на искусственном дыхании, чья вскрытая грудная клетка алела поблёскивающими в искусственном свете внутренними органами.
Достигнув взаимопонимания, мы пошли дальше, пока нам на развилке коридора не повстречалось бредущая куда-то парочка в белоснежных комбинезонах. Респираторов при них не оказалось, так что это точно были не внешники. Но им от этого факта легче не пришлось.
На водительское кресло прыгнул довольный Шумахер, позади устроился Сыч, безымянный угрюмый паренёк, сумевший не потеряться в творящейся вокруг суматохе, и парочка незнакомых пижамников, которым не нашлось места в других автомобилях. Такая вот сборная солянка.