Понятно, что стрелки устроились где-то на высоте, и прижимают огнём противников, залёгших у подножия. Почему не отойдут? Наверняка, есть причина, может, ждут кого.
– Для кого как. Тридцатник в Стиксе это, конечно, серьёзный срок, но настоящие чудеса начинаются после второй-третьей сотни. Насколько я слышал, они испытывали на нём что-то убойное, но машиной смерти он так и не стал.
Вот только куда ей было деваться? Даже овладей она как-то броневиком, довести Пастыря до своих ей в одиночку точно не по силам, да он и не доехал бы, скорее всего. Антибиотики, которые мы смогли раздобыть с риском для жизни, помогли ему слабо, а про живец я вообще молчу. Так что двойник медленно, но верно угасал, всё больше напоминая меня самого, только бородатого.
– Отпустите меня, пожалуйста… – Простонала чуть пришедшая в себя Джейн. – Я сделала то, что выпросили…
Нож в числе прочих трофеев забрали бородачи, которым совершенно нет резона доверять непонятному беглецу в грязной пижаме. Поэтому в место, где за меня назначена солидная награда, я еду практически с голыми руками.
На подгибающихся от усталости ногах я рванул к «Гуркхе», или как её там, молясь чтобы преследующие нас стрелки не успели подобраться на убойное расстояние. Выстрелы по нам были, но пока пули лишь бесцельно свистели рядом.