Мир вокруг, подчиняясь моей воле, превратился в прозрачное стекло, подсвеченное алым пожаром, бушующим вокруг. Глаз было столько, что они сливались друг с другом в одно сплошное свечение – и все они жаждали отыскать наглеца, посмевшего заглянуть куда не следовало. Назойливые внешники, как и надзиратель, исчезли, превратившись в бесплотные сгустки темноты, хорошо различимые при такой яркой иллюминации. Что уж говорить – я и сам стал тенью, на которую по недоразумению нацепили какие-то жалкие браслеты. Можно ли ими удержать воздух? Вряд ли.