Договорить он не успел, по причине внезапного взрыва черепной коробки. Со стороны это выглядело, будто по переспевшему арбузу с размаха врезали кувалдой – была голова, и вот нет её совсем. На попадание пули, пусть и крупняка, не похоже вроде. Крежень, что ли, постарался?
– Верно, – знахарь покачал головой. – А с её-то данными… Ну, да ладно, мы не о том. Как самочувствие?
Только сейчас до меня дошло, что яркие воспоминания, проносившиеся в голове перед самым пробуждением, принадлежали вовсе не мне. Нет, не так – не совсем мне. Но… Там же был я, мысли-то были мои. И при этом они воспринимались как чужие.
Я невольно скосил взгляд на затихшего Стрижа. Сумерки ещё не сгустились окончательно, да и горящие машины давали, хоть и колеблющийся, но всё же свет. Кожа на обнажённых участках караванщика выглядела плохо – будто у старого трупа, выглянувшего из растаявшего по весне сугроба.
– Странно… – Пробормотал парень. – Ты точно уверен, что симптомы твоей болезни не прошли?
Не вылечи меня неведомый паразит от опухоли, решил бы, что в гости стучится очередной приступ беспамятства. Но в человеческом организме он конкурентов не любит, так что всякая другая хворь сама отваливается от иммунных, как засохшая грязевая корка. Здесь даже от старости умереть не получится, что уж тут про какую-то несчастную онкологию говорить.