— Долорес, вы твердо решили остаться на должности Генерального инспектора? — грустно спросил Фадж, когда она явилась к нему с докладом.
— Не знаю, — покачала головой Марина Николаевна. — Может, хотел поглумиться… злодеи ведь любят пафосные речи. А может, по какой-то причине не хотел убивать ее. Говорят, Лили Поттер была очень красива, вдруг приглянулась ему или кому-то из его слуг? Например, тому, кто выдал убежище Поттеров… Вполне вероятно, Волдеморт сказал что-нибудь вроде «отдай ребенка и останешься в живых», но какая же мать на это пойдет?
— Что с вами, мадам? — участливо спросил О’Лири.
— Да, Гарри, там идет бой, — медленно произнес директор, — бой, развязанный раньше, чем я предполагал, развязанный змеей, свившей гнездо в Хогвартсе и отравившей ядом сладких речей многих и многих… То, что оказалось не под силу опытному Пожирателю, сделала обычная чиновница… А я, каюсь, был слеп! Я чувствовал неладное, но был уверен, что это игра Фаджа, неуклюжая, как обычно, и его помощницы, решившей занять место министра. Оказалось, всё не так просто!
— Долорес, и каково это было? — с неподдельным интересом спросила Спраут, подойдя к несколько опешившей Марине Николаевне.
— Что такое? Да не дергайтесь вы, у вас кровавая рана через все лицо… Хотите красивый шрам, как у Беркли, что ли?