Она приняла журнал, сверила количество учеников с отмеченными фамилиями и кивнула.
— Молодец! — кивнула Марина Николаевна. — Передай… Хотя ладно, я сама ему скажу после занятий. Посторожи пока, у меня сейчас урок.
— Дамы, а вы не в курсе, что это за новая забава? — спросил вдруг Флитвик. — Дети постоянно перебрасываются мячами. В коридорах, на лестницах, в гостиных… Не колдуют, тут наказывать не за что, но иногда мимо как пролетит этакий снаряд — аж вздрогнешь!
— Неудивительно, что к философствованию намного более склонны южные народы, нежели северяне, — ответила Ингибьёрг. — Раздумьям о бренности всего сущего намного приятнее предаваться в тепле и на сытый желудок, а не после выхода в ледяной океан на рыбную ловлю или охоты на кабана… Тут уж если вернулся живым и добыл чего-ничего на пропитание — и то хорошо, какие уж там умствования!
— Ну… допустим, человек будет ходить на работу в то же Министерство, как ни в чем не бывало, а потом передавать данные, кому велено, — ответил тот, встав. — Или там… бумагу какую-нибудь подпишет, дарственную, а то и приказ! Или просто придет в нужное время в нужное место, ему в руку сунут чужую палочку или даже его собственную, а на ней непростительные. И готово — обвинят в убийстве или чем похуже, а он вообще без понятия, как там оказался и что случилось! Только поди докажи…
— Куда это вы бежите, Долорес? — окликнула мадам Хуч, вышедшая проверять новые метлы перед уроком. После посиделок у Граббли-Дёрг она перестала поджимать губы при виде Марины Николаевны и даже признала, что нововведения значительно упрощают ей жизнь как преподавателю.