Ученики — в большинстве своем сонные и подавленные — под присмотром старост молча проходили в зал и рассаживались за факультетскими столами. Завтракали тоже в молчании, но длилось оно только до тех пор, пока кто-то не поинтересовался — а где же почтовые совы?
Феникса он явно привычным жестом держал подмышкой, спеленав покрывалом и для надежности ухватив за шею. Феникс вырывался и гнусно орал, но Аберкромби был непреклонен, а пробить клювом перчатки из драконьей кожи птица не могла.
Под ногами хрустели крысиные черепа, тени на стенах выглядели жутковато, и Марина Николаевна поёжилась.
— Амбридж, после того, как мы с вами в четыре руки вытаскивали Блэка из камина и насильно поили веритасерумом, а потом отпустили с миром, я не верю в то, что вы человек Фаджа, — серьезно ответил он. — Я вообще не понимаю, кто вы и какую игру ведете. Я не представляю, какая четвертая сила может вмешаться в эту большую игру, но враждебной она мне не кажется. Вы явно не на стороне Темного лорда и не на стороне Дамблдора. Министр — ваше прикрытие, не более того. Значит, вы преследуете собственные цели либо же выполняете задание кого-то, кто до сих пор остается за кулисами… Но кто это может быть, я не представляю.
— Тогда будет побоище не то что на половину Лютного, а на всю Диагон-аллею, — встрял О’Лири, — и половина клиентов успеет аппарировать. А отсюда — никак…
— Примени вы это нововведение несколькими днями раньше, не пришлось бы лишать Уизли значка старосты.