Первокурсники, те, кто еще не изучал прорицания, ходили за суровой северной ведьмой и, разинув рты, слушали старинные саги (правда, большую часть кровавых подробностей Ингибьёрг разумно опускала). Когда прорицательница была занята, они ходили по пятам за Мариной Николаевной и приставали с вопросом — ну когда же им разрешат практические занятия?
Марина Николаевна осторожно пошевелилась, но реакции не последовало. Тогда она вывернула шею и смогла рассмотреть хорошо знакомый длинный нос и взлохмаченные черные волосы. Обстановку ей тоже доводилось видеть.
— Хоть за кем будет смотреть, всё нам меньше мороки. Свяжетесь с Блэком?
— Ну что ж, — сказала Ингибьёрг, когда в зале воцарилась тишина, — приступим. Ну-ка, скажите мне, кто тут знает руны?
— Хорошо. Спасибо тебе за помощь! — сказала Марина Николаевна. — Теперь можешь быть свободна.
Марина Николаевна с волнением следила за тем, как Хагрид, красный от натуги, мелкими шажками приближается к Грохху. Видимо, авроры сняли часть щитов, потому что великан свободно протянул руку к старшему братцу, и тот едва не выронил бочку. По счастью, Коннер был настороже, и та взмыла в воздух, позволив Грохху себя поймать. В его лапище здоровенная бочка выглядела не больше обычной кружки, и великан опрокинул ее себе в глотку, как заправский выпивоха — пенный эль. Видимо, этого ему показалось мало: он перевернул бочку, потряс, заглянул в нее одним глазом и явно собрался расплакаться от обиды, но вместо этого зевнул. Потом еще раз, и еще… И вскоре растянулся на траве, почмокивая толстыми, как матрацы, губами и подергивая громадными ступнями.