Мужчина потянулся, бросил в рот пару орехов с большого блюда, посмотрел в окно… и отвлекся-то на минуту, но в дверях воздвиглась темная фигура.
Алаис волокла в комнату ребенка, Лизетта – сноху. Обе молчали, ругался только маленький Эдмон, которому пора было поменять пеленки.
И что ей делать с Эфроном, который выплыл вот как то самое, нетонущее?
– Предстоящий Эльнор. – Вот уж кому хуже не будет.
– А если она не виновата? Уж прости, малыш, но ты ей ни защитой, ни опорой не был, потому она и брату писала…
– Вы с ним очень близки, – улыбнулся Донат Карст, с умилением глядя на очаровательную, в нежно-голубом шелке любовницу.