Оба они отлично понимали, что любые договоры с Эттаном Давертом – ложкой на воде нарисованы. Просто потому, что Преотец не всегда глава Храма – за его спиной конклав. И решение о войне, например, принимать не Эттану, а конклаву. Потому что и Преотцы смертны, и со смертью Эттана все договоры станут недействительны. Потому что… а кто такой Эттан Даверт, чтобы с ним договариваться?
Тьерина Лусия посмотрела на прозрачную жидкость в графине.
Плащ на плечи, кошелек в карман, бумаги за шиворот, чтобы не выпали, оружие снять – приметное, с символикой рыцаря Ордена, осмотреть себя – нет, ничто не выдает в нем рыцаря – и за окно. Вниз по стене, в подворотню, и давай ноги до ворот.
И так это прозвучало, что комендант утрамбовался туда быстрее, чем сообразил, что делает. И дверцу за собой захлопнул.
Обычный-то человек может врать сколько ему угодно, но вот кровь герцогов, кровь Королей…
Королевская ножка изящно топнула по ковру, выражая недовольство. Впрочем, Ланора это не обмануло. Ее величество выражала гнев, он изображал раскаяние, а игра продолжалась. Ему нравилась Лидия, не как женщина, нет, но королева была неглупа, она растила хорошего преемника из своего сына и не давала стране рассыпаться, а барону требовалось лишь сохранять стабильность в Сенаорите. А что еще может быть достаточно эффективным на таком уровне?