— Магия — наука новая, учиться приходится на своих ошибках.
— Ты окромя как о бабах, о чем-нибудь думать можешь?
— Итак… — будто подводя итог, Штык провел карандашом черту поперек белого листа бумаги. — Вы выяснили, где находится золото Зиммельдорфов, а так же то, что саму Ядвигу Карловну убил муж… И это слышали те двое, которых привел с собой Цаппель. Самый простой вывод: услышав, где спрятаны слитки, они пристукнули Цаппеля, а сами отправились за золотом. — налив воды из графина, Штык выпил, и со стуком вернул стакан на поднос. — Вам удалось всунуть палку в самый центр муравейника, коллега. — он рухнул в своё кресло и задрал ноги на стол. — Золото Зиммельдорфов — уважаемая в городе легенда. Сам старик, царство ему небесное, давно перекопал все свои владения — и участок при городском доме, и поместье жены… Да и среди горожан было много желающих найти клад. Теперь охота начнется по новой. — он оглядел нас слезящимися глазами и нервно хихикнул. — Гонка за сокровищами. Только этого мне не хватало.
— Фельдшер, между прочим, первой категории. — не слушая маму, гнул своё Обрез. — Это она тебя, Ванюха, отмыла всего и заштопала. Так что с тебя причитается…
Из-за этого кольца я возмущался больше всего: ну что я, в самом деле, как скоморох? Ухо, между прочим, до сих пор болит.
Лумумбе же черная сила Матери не причиняет никакого вреда, даже наоборот. Впитав свою часть савана, бвана громко смеется, запрокинув голову и кровожадно оскалив зубы. А затем, набрав полные щеки ветра, с силой дует на меня — и саван сдувает. Как рваная паутина, он опадает на землю и исчезает. Выпрямившись, я встряхиваюсь, словно пес, которого заели блохи — именно такое ощущение оставляет послевкусие темной силы, и начинаю дышать нормально.