— То в городе приключилось, — со вздохом ответил боярин на мой невысказанный вопрос. — На карету их напали. Видать по должникам ездили.
— Без собаки худо, — задумчиво протянул Семен, — того и гляди лихие люди залезут!
— Пушка бронзовая в шесть гривен и три четверти, а ядер к ней каменных три десятка ровно, а кованых столько же, а всего шесть десятков.
— Ну чего ты орешь, — попытался я урезонить Охрима, — не видишь, мы еще не начали.
— В чем это? — отозвался я, сделав вид, что не понял.
— Слышно, в курских землях разбойники озоруют, — начинает он издалека, — а на воеводах много всяких служб лежит. Может было, то в чем его обвиняют, а может и не было! Может он прибытков ради своевольничал, а может дознание чинил над теми, кто татей укрывает и подати тут вовсе и не при чем. Разобраться надо бы.