— Как что, — буркнул он, — царевич родится православный! Весь народ будет рад.
— Не знаю, но когда Радзивилы захотели выкупить бедолагу Кшиштова, у них ничего не вышло, а ведь у этой семейки водятся денежки.
— А чего там узнавать, — отзывается тот, — это стрелецкая слобода. Вон тот большой терем с лавкой, стрелецкого полуголовы Анисима Пушкарева. За ним сразу двор стольника Корнилия Михальского, а вот этот окольничего Никиты Вельяминова.
— А кто ж его знает? Я бы на его месте частью сил фланговый обход изобразил, чтобы выманить меня в поле. Но Ходкевич разделять армию ему не даст, а то ведь можно и не успеть. Тем более если подмога ожидается.
— То есть не менее двадцати пяти тысяч бойцов, — задумчиво сказал Михальский, — а этого, зачем притащили?
— Благодарю, — сухо отвечал он, — как вижу, вы падение с лошади пережили лучше, чем я.