– И вообще – это дело Министерства обороны, – гневно продолжал господин барон. – Почему им занимаетесь вы – следователь уголовной полиции не такого уж и большого городка?
– Огнестрел Агаты был заряжен снотворным. Я сделал это, чтобы она не колебалась – стрелять или нет в живого человека. Хотел быть уверенным, что она применит оружие в случае необходимости.
Жизнерадостный утренний лучик с трудом протиснулся сквозь плотные, добротные, немного старомодные гардины. В этом доме все было таким – сделанным на совесть, с легким привкусом старины.
– Но, судя по всему, это и не снотворное, и не отрава для крыс?
– Мне доложили, что они выехали из Орна вовремя. Мобиль нигде не перехватывали. Идет он к сроку, – отчитался Густав.
Агата выбежала на улицу. Прислонилась к стене. Жадно вдохнула холодный воздух. Белый снег слепил глаза после полумрака кабинета Майнца, но слезы навернулись не от этого. Они текли по щекам от обиды. Она понимала, что Ульрих мог наговорить ей колкостей специально, но почему-то это не успокаивало.