И.. растерялась. И что теперь? Подойти к нему и начать тыкать ложкой в рот? Я нервничала так, словно меня сейчас могут сожрать с потрохами, и не зря. Когда снова бросила на него опасливый взгляд, мне показалось, что я сейчас пытаюсь подойти к молодому раненому волку в капкане, и он готов отгрызть руку, которую я протяну ему.
– Красивый, да. И ты на него очень похож. Просто ты маленький красавчик, а он большой.
А сам сидит и не слазит с мота, и я сижу, руки так и не опустила, сжимаю его грудную клетку, боюсь пошевелить пальцами. Дождь усиливается, барабанит по моему шлему, и я вдруг понимаю, что мы сейчас насквозь промокнем. Парень слез с мотоцикла и подал руку мне, а потом подхватил за талию и, прежде чем я успела воспротивиться, поднял и перенес на скамейку. Осторожно поставил.
– В палате, отказался ехать на анализы. Мама, если они это сделают.... о, боже! – она зарыдала мне в трубку, а я сама несколько раз сглотнула огромный каменный ком в горле.
В шкафу нашла несколько его футболок, джинсов, носки категорически отсутствовали. Хотя именно носки мне сказали принести, потому что у него мерзнут ноги. На душе вдруг стало муторно – стою тут, лажу в его вещах, рассматриваю и трогаю. Как воровка какая-то.
Его хаотичные скачки с «вы» на «ты» шпарили кожу кипятком, то чужой, то адски близкий. Но... Боже, сколько же между нами всяких «но».