Я вышла от нее, чуть пошатываясь от усталости. Почти сутки без сна и голова кругом идет. Я немного дремала в кресле, но это, конечно же, не то. Хочется полноценного сна. Но кого я с ним оставлю? Таську? Она обещала приехать в десять и не приехала, а у меня села зарядка в сотовом. К моей дикой радости возле реанимации меня ждала Ленка с целлофановым пакетом и зарядкой. Мы крепко обнялись.
Приблизился к забору, выкрашенному в темно-синий цвет, за которым игрались ребятишки. На первый взгляд самые обычные дети. Визжат, смеются, копошатся в песке. Кто-то дерется. Самые обычные, брошенные, никому на хер не нужные дети. Таких в нашей стране миллионы, никто не удивляется, мало кто жалеет. Предпочитают не думать. А зачем? Если на проблему не смотреть, вроде как и нет этой проблемы. Вадим видел, как они проходят мимо этого серого и унылого здания с табличкой «Детский дом №8». Как мимо какого-то венерического диспансера, быстрым шагом, не оборачиваясь, не замечая ничего вокруг. Так удобнее. Так по ночам спокойно спать можно. Примерно так же проходят мимо бездомных собак и кошек, мимо бомжей и попрошаек. Ведь это стыдно – понимать, что во всем виноваты сами люди. Такие, как и все. Живущие рядом на лестничной площадке. Работающие на одной работе, учащиеся в одном универе.
И смотрела на меня с презрением каким-то уничижительно. Словно я вдруг отказалась от родства, узнав о серьезности травм.
Он достал из ящика бланки и принялся что-то выписывать, а я осмотрелась по сторонам, вспоминая, как ворвалась в этот кабинет и распугала людей своими истерическими криками. А ведь я была способна действительно улечься там за дверью, была способна даже драться, если бы они насильно решили отрезать Вадиму ногу. А на что еще я способна ради него? Как далеко я бы зашла в своей страсти? Я ведь даже через дочь свою переступила.
– Немедленно выйдите из кабинета! Вы что себе позволяете?!
– Знаю. Обещал. Не вышло. Прости. Я работаю над этим.