И снова замахнулся, а я на руке у него повисла.
– Руки у тебя нежные, Валя, – ладонь ее своей ладонью накрыл, – когда меня касаешься. Ты те булки сама пекла?
– Да, я помню, тупой биомусор. Но жизнь я знаю получше, чем ты.
– Да. Нищеброды иногда работают. Не в престижных компаниях, правда.
– Мы не видим таких женщин в повседневной жизни. Только в кино. По телевизору. По-старому, совдеповскому телевизору в однушке с обшарпанными стенами.
Он честно пытался. Но в итоге весе закончилось заочкой и двумя работами. В слесарке, и в супермаркетах. Только ни хрена он за год не насобирал, жить тоже за что-то надо было и жрать, и хату снимать. Потом тетка Воя умерла, после нее вот эта берлога осталась. Одна комната в пристройке к частному дому чуть ли не метр на метр. Остальные три с отдельным входом она при жизни еще продала. Вадик радовался и этому. Убрал там, как смог, покрасил и опять в социалку с заявлениями. Ему сказали, что приедет комиссия и проверит жилищные условия. В итоге комиссией оказалась крашеная старая курица в очках в пол-лица, которая вот так же брезгливо переступила порог дома и тут же заявила, что здесь царит полная антисанитария, и в такие условия она ребенка жить не пустит. Тварь. Условия. А у них там в казенных палатах по тридцать человек в каждой, значит, условия лучше. Вадим ей нахамил тогда, и тут же курица объявила, что даже если он хоромы царские купит, она найдет, по какой причине не отдать ему брата. И вообще, он асоциальный тип опасный для общества. Когда она выходила за калитку, Рекс бросился на нее и чуть не прихватил за лодыжку.