Но от Леки я отказываться не собиралась. Здесь было что-то ужасно личное, ужасно сильное и непреодолимое. Я безумно жаждала быть рядом с этим ребенком и готова была идти напролом и по головам, чтобы забрать его из того ужасного места, куда каждый раз приходила, как в камеру пыток, только истязания были не физическими, а психологическими. Я поднялась к кабинету Антона Юрьевича и несмело постучала в дверь.