Поэтому легко коснулась ее руки и постаралась перевести тему.
– Тогда бы я сейчас с тобой не говорил. Она ушла, и я бросил группу. Ребята донимали меня еще какое-то время, пытались поддержать, но… Гитару в руки я взял лишь спустя пару лет, и она больше не отзывалась. Струны казались впаянными намертво, я перестал слышать то, что делаю, перестал этим дышать. Музыка не прощает безразличия. – Хейд опустил голову и усмехнулся в сцепленные руки. – Леона, ты из тех людей, которые горят так ярко, что остальным хочется зажмуриться. Не отказывайся от этого, даже если очень страшно. Даже если очень больно, потому что гораздо больнее будет, когда собственное звучание не отзовется в сердце.
– Сейчас будешь говорить, что это не он, да? – Танни прищурилась. – Что я должна вести себя благоразумно? Только почему-то ты не побоялась заставить Мика проскакать голышом по стадиону…
Зная Танни, главное, чтобы одноклассникам не пришлось ни к чему адаптироваться.
С губ сорвался надсадный смешок. Один уже обещал помочь, взамен решил надеть на меня пожизненную таэрран. Сама не подозревала, что во мне может быть столько горечи.
– Марр здесь вырос, – неожиданно сказала я. – Когда он только у меня появился, я еще не представляла, как вести себя с виарами, и дико боялась, что он… ну, напрыгнет случайно на какого-нибудь ребенка или просто кого-то напугает. Начиталась историй в сети… А кристалла у него не было, поэтому мы гуляли подальше от обитаемых мест. Рано-рано утром или ближе к ночи.