Молодой маг напряг зрение. В надвигающихся сумерках окна замка светились слабым светом лунниц и масляных ламп. Ортан предвкушающе хмыкнул, представляя страх на точеном личике бродяжки. И как этот страх отзовется наслаждением в душе парня. Он почти задремал на ветке, ожидая, когда же девушки улягутся спать. А потом…
– Пресветлая Искра! – восхитилась Ринка, подползая ближе к накрытому «столу». – Вот это да! А говорите, что непосвященный! Столько еды наколдовали!
– Замолчи, – разозлился магистр. – И не зли меня.
И правильно, в любую минуту может заглянуть Кори, а она разговоры на работе не одобряет. Или одна из работниц может потом нажаловаться, что мы болтали. Так что Рин ушла к очагу, но и оттуда продолжала поглядывать на меня заговорщицки и подмигивать так, словно у нее случился нервный тик. Я даже испугалась, что вернувшаяся Кори заподозрит неладное, но хозяйка мастерской была сегодня рассеянной и на работниц почти не смотрела. Да и сами швеи изрядно нервничали, и все их мысли, очевидно, были не о рваных рубашках и брюках, а о предстоящих смотринах.
– Играла с куклой? – уточнила я. Сшитая из лоскутков и затасканная до неприличия кукла Пуся была любимой подружкой девочки.
– Звучит ужасно, я так никогда не поступлю! – мотнула головой и уселась на землю, поджав ноги. – К тому же мы ведь не на войне? Вот тебе еще ягодка… Расскажи про Оххарон. Какой он?