– Я так и знала, что полукровка навлечет на нас беду! – мстительно выкрикнула Ельга. – Ее надо посадить в подвал!
Паладин снял свою верхнюю парху – безрукавку из плотной черной ткани, с кожаными гибкими пластинами, потом стянул нижнюю рубашку и накинул ее на Лею. Легкая для него парха была слишком тяжелой для тонкого девичьего тела. Девушка вскинула испуганные разноцветные глаза, когда он начал раздеваться, но вздохнула благодарно, поняв – зачем. И зарылась носом в бархатистую ткань рубашки, укутываясь плотнее. Паладин накинул парху на голое тело и отвернулся, рассматривая восходящее на горизонте солнце.
– Ты еще в какой-то овраг свалился? Одного тебе показалось мало? – невинно поинтересовалась я. Ортан взревел и бросился на меня, но за миг до этого черный барс прыгнул и зарычал, закрывая меня собой.
– Она не в моем вкусе! – мрачно бросил магистр. – Все, Крайген, тема закрыта. Помолчи, и… – он чуть запнулся, – посмотри, что она делает.
– Это не все, – тихо, но настойчиво сказала я.
Лиария ждала наверху, почти возле огненного сердца, и ее зов заставлял кровь бурлить в жилах паладина. Он прошел последний пролет и толкнул дверь, выходя на открытую площадку. Она стояла к нему спиной, сегодня на ней было красное – дань погибшим воинам и их пролитой крови. Белые волосы развевал ветер, играл с прядями, как ласковый любовник. Шариссар молчал, понимая, что королева давно услышала его.