Куда более спокойно он прослушал записи на миниатюрных кассетах – диктофон показывал почти полный заряд, так что Николай понадеялся, что хозяйка спишет отсутствие одного деления батареи на саморазряд… если вообще заметит. Говорила только Машка, прямым текстом выдавая планы в ответ на вроде бы безобидные вопросы своей начальницы. Если послушать, то представлялось, будто единственным и главным организатором всего была именно дородная нянька. Директриса явно подстраховывалась, ступая по скользкой дорожке. Правда, ей эти записи вообще не помогут: стоит вылезти краешку правды – убьют всех. Причастных, непричастных, его – Николая, выжгут весь интернат. Заказчик не даст СИБ и шанса на зацепку. Потому что есть такие преступления, что не поможет ни титул, ни деньги, ни старые заслуги, ни собственная армия – такую гниду придут убивать все.
– Он взрослее, чем кажется. Есть такие скучные взрослые слова, как «конкурс на поступление», «блат», «льготы»… Ты не ведаешь их значений, а Семен уже начал о первом из них задумываться. Без второй вещи Семен не сможет поступить в университет. С третьей сможет, – но ее смогу дать ему только я, отец-одиночка, инвалид.
– Дело в том, что все приютские только что уехали на этом автобусе. А значит, и мальчик, которого вы якобы нашли.
– Я название запомнил, проверю, – прогудел он.
– Ты в дорогу руками падаешь! – паниковал брат.