– Большие какие, – прокомментировал водитель, когда я с пыхтением устраивал медвежонка рядом с зайцем. – Третьего давай на переднее сиденье, позади место мало.
Прибытие отца Ника определила по суете слуг, отголоски которой долетали до сада на заднем дворе. Минут пять займет дежурный доклад, омовение рук и квас с дороги. Еще три минуты Ника щедро выделила папе на отдохновение и благословенную тишину, наполненную хрустом свежих газет и ароматом кофе, и уже после направилась в дом, прижимая уснувшего на руках найденыша к груди. Самое время для одного-единственного вопроса – отец еще не настроился на чтение и вполне благодушен.
– Но беда в том, что он уже открыт, и уже как два часа через шланг газ поступает в пустую бетонную полость под будкой, легонько просачиваясь наружу…
– Подожди, дочка, – потеплевшим голосом остановил Еремеев-старший, убирая газету в сторону. – Ты ведь слышала, самолет сбили? Утверждение, что сделал это кто-то из старших семей, автоматически обвиняет сильнейшие кланы страны в преступлении. Их не так уж и много, моя милая, и они очень внимательно относятся к словам. Такие разговоры, даже полушепотом, – не наш уровень.
– Кстати, насчет учебы. Тоня, Катя, хватит подслушивать, идите к нам!
– Душа, – негромко ответил я, вливая свое Любопытство широкой рекой, искренне боясь, что сейчас этот маленький огонек вновь исчезнет из моей жизни.