Прикрыв рукой глаза от света, Габриэль охватила взглядом Форстера со спутницей, и начав понемногу приходить в себя, поняла, что всё ещё держит в руках цветы, правда, после сумасшедшего бегства от них мало что осталось. А ещё она потеряла шаль…
— Ну ещё бы! Но ты ведь сейчас скажешь что угодно ради своей розочки. А потом попробуешь меня надуть, верно, племянничек? — спросил Бёрд, снова проводя ножом по шее Габриэль, теперь уже снизу вверх. — А, может, мне довершить то, что не успела сделать гроза? Может, прирезать твою красотку прямо здесь? Проклятые южанки, от вас одни беды, — произнёс он ей прямо в ухо, — благодаря вам от нашего клана почти ничего не осталось. Жаль в тебя не попала молния, дэлья роса. Я очень надеялся, что Царица гор заберёт тебя к себе.
И вскоре звякнул колокольчик — помощница ушла, а следом щёлкнул замок — это Форстер закрыл изнутри дверь в лавку.
— В этом диком краю, синьорина Миранди, возможно всё, — ответил Корнелли с какой-то досадой в голосе, — знал бы я как справиться с этой проклятой горской магией! Если только перебить всех этих колдунов по одному! Уж не знаю как, но они умеют подчинять себе волю животных, иначе чем ещё объяснить то, что я видел своими глазами?
— Вы теперь никогда мне этого не забудете? — спросил он как-то горько.
…Да как же можно быть таким жестоким к чувствам других? Как можно быть таким бессердечным? И как можно настолько не считаться с чужими желаниями?