А сколько лет ему? Он ведь точно старше всего, что здесь есть, и дома, и даже развалин замка…
— А ещё я принес одну книгу, которую спрашивал у меня ваш отец.
— Бруно! Фу! Да перестань же! — воскликнула Габриэль, уворачиваясь от пса.
— Забуду? — она развела руками. — Мессир Форстер, своим высказыванием на той свадьбе вы поставили меня в один ряд с продажными женщинами. Вы поспорили на меня, выставив на посмешище перед обществом. Когда двое мужчин спорят на женщину, очевидно, что она дала им для этого какой-то повод. А какой повод я давала вам? Я хоть чем-то заслужила подобное отношение? Я не злопамятна, мессир Форстер, поверьте, но, как вы помните, у нас с вами есть одна общая черта — очень хорошая память. И до тех пор, пока вы будете считать, что я стою дюжины шляпок — я, разумеется, этого не забуду. И если вы думаете, что я не шагнула бы в ту грозу — вы очень глубоко заблуждаетесь. А теперь простите, Кармэла звала меня на обед уже четыре раза.
…Милость божья! Да что же она такое творит?
Она вся кипела внутри, обдумывая какую же деликатную гадость сказать этому наглому северянину, считающему, что может не только купить её за дюжину шляпок, но и говорить ей эти двусмысленные вещи, напроситься на приглашение в их дом, да ещё и навязаться в друзья к отцу. Но на ум ничего достойного так и не пришло. Ей не хотелось опускаться при отце до бестактностей, но видеть мессира Форстера у себя в гостях ей хотелось ещё меньше.