– Ты действительно полагаешь, что осиротевшему в двенадцать лет мальчишке от этого легче? – я вопросительно вскинул брови.
– Но не буду лезть в душу, – она медленно качнула головой. – Во всяком случае, не сейчас. Если бы ты хотел и мог, рассказал бы сам. Не думаю, что кого-то из нас ты считаешь недостойным доверия, и если молчишь – значит, так надо. Ладно, пойду я, пожалуй, пока никто не хватился. И за Риной пригляжу, не волнуйся. Она правда хорошая, мне понравилась.
Выглядела юная правительница бледной, напуганной и какой-то обреченной. Я не выдержал, рывком поднялся с места, подошел к ней и осторожно обнял. Тия на мгновение замерла, упираясь, но потом вдруг обмякла, вцепилась в мою тунику и разрыдалась, горько и безнадежно. В комнате повисло неловкое молчание, советники отводили глаза и хмурились. Кмер сокрушенно вздыхал и качал головой – у него самого восемь дочек, так что сцена, должно быть, была привычная.
– Ржа меня побери, – пробормотал Хала и ошеломленно качнул головой. – Всякое видел в этой жизни, но чтобы так…
– Например? Что такого нового я могу здесь испытать? – полюбопытствовала я, за что удостоилась от собеседницы насмешливого взгляда.
– Она талантливый бард, в Верхнем дворце она будет на своем месте, – я пожал плечами, делая вид, что не понял, о чем он.