– Помог решиться последовать за братом, – сообщил я, в ответ на что Рина даже приподнялась на руках, напряженно хмурясь.
Из всего совета этот ироничный спокойный человек вызывал у меня наибольшее уважение – как умом, так и характером. Честно говоря, я завидовал его умению держать лицо и контролировать эмоции: я и в лучшие годы не мог к нему приблизиться. Впрочем, кесарю – кесарево, и зависть эта была мимолетной, несерьезной. У Даора своих проблем хватает.
– И ты ее там запрешь, да? – язвительно протянул он. – Серьезно? Это что-то новенькое. Но мы вновь возвращаемся к вопросу: зачем она тебе? Влюбился? Проснулись отцовские чувства? То есть остального курятника тебе мало, недостаточно для реализации инстинктов?
В такие моменты собственное безумие начинало доставлять мне удовольствие.
Я отчаянно и очень искренне жалела, что поцелуя не случилось. И хуже того, я жалела, что все это было лишь сном, и очень сильно и отчетливо хотела повторения подобного в реальности, несмотря на жгущее щеки смущение. Впервые в жизни я хотела поцелуев и объятий, и сразу так сильно, что делалось жутко.
– А кто давал право ломать мою? Почему мне не позволили быть такой же наивной чистой дурочкой? – прошипела она.