В полном своем праве Симпэй прыгнул вперед и ударил злую женщину сдвоенными руками в висок. Она упала ничком.
Какие-то люди, десятка два, тяжело ступая и кряхтя, вошли внутрь. Оттого что они ничего не говорили, а молча разошлись по сараю, стало жутко, но Ката опять справилась со страхом. Что бы ни случилось, всё лучше, чем сидеть в углу, непонятно чего ждать.
– Татарская «яма», кажись, вон та, крайняя, – сказал Пров, не понижая голоса. – Эх, неладно там…
– Бери Марфу за руку, бегите. Я преображенских малость подержу.
– Докатим до Почтовой, там переночуем, утром будем в Питере, – сказал Филяй и оглянулся на конский топот. – Ишь, летит. Не иначе царский гонец. Они шагом не ездят, только вскачь.
Думала Марта теперь всё больше про свекровь. Если в Руссии даже хорошо знакомые люди стали такие нелюбезные, какова же будет матушка Агафья Петровна, коли она средь русских слывет суровой? Как бы дотерпеть до той поры, когда вернется Родненкье? Тогда каждый день будет праздник. А когда родится сын (непременно сын!) – вдвойне.