Обмывая и потом укутывая рожалое место, Агафья что-то недовольно бормотала и качала головой.
– Я нарушил два канона, – молвил Симпей, скорбно глядя на лежащее тело.
– Катерина, Москвы спасительница, – сказала крохотной девочке Агафья. – Не стану из-за тебя город поджигать, хотя надо бы. Я как думала? – Это она обратилась уже к Марте. – Запалю пожар, полюбуюсь немножко и в лес уйду. Лесом можно хоть до Катая дойти. Лес и укроет, и накормит. Я к нему сызмальства привычная. Но с вами двумя в лесу не проживешь. Дорогой тоже не пойдешь, больно мы с тобой приметные – одна раскосая, другая вовсе нерусская, еще и с дитем.
Хорошие, честные кондиции. Особенно, если учесть, что господин Ван Ауторн вызывал к себе содержанку только по воскресеньям, когда госпожа Ван Ауторн отправлялась в Гаагу проведать родню.
Странные слова, верно, были продолжением какого-то внутреннего разговора с самим собой, и Марта не поняла.
– Учит… – Голос у Каты пресекся, она кашлянула и повторила громче: – Учит.