Его Высочество успел уже выслушать соболезнования от всех придворных и теперь откровенно скучал. Шеррайг же вручил ему кристалл с признанием дяди и равнодушно заметил, что, мол, герцог в данный момент должен исповедоваться королеве, но на всякий случай, и для сличения показаний, – вот.
– Ая, собирайся, пойдёшь со мной, – вырвал меня из раздумий энергичный мужской голос. Поспешно спустила ноги, закрыла рукой разрисованную газету и вопросительно посмотрела на начальника нашего отделения.
Шеррайг этот взгляд тоже заметил, и ему вдруг подумалось, что на счастье сыскаря беседа проходит в кабинете, а не в гостиной. Иначе бы Ая его сейчас отдубасила подушкой. Он усмехнулся воображаемой картине, а потом вдруг понял, что он, Шеррайг, против. Против того, чтобы Ая била подушкой кого-либо, кроме него самого. И сам себе удивился.
– Дорогой, ты мне не поможешь? У тебя получится явно лучше.
– Предположите, – согласилась я, и он улыбнулся.
– Дальше будешь вспоминать со мной! – вместо ответа отрезал элронец, беря меня за руку, и сверкая своими настоящими, хищными глазами.