– Давай хорошую. Плохую – вообще не надо, оставь себе, – проскрипела я. Кажется, слоники славно погуляли – не только потоптались, но и в горло нагадили…
– Хочешь к морю? – спросил элронец, и через минуту – как только скрылись от любопытствующих глаз, мы шагнули к морю.
Она знала и могла, но не понимала – а зачем возвращаться? И Шеррайг ощутил приступ отчаяния. Это как вопросы-ловушки, на которые нет ответа, к которому не придраться. Что ей сказать? Что он её любит? Что не мыслит свою жизнь без неё? Но надо ли это ей? И вообще, “вернись, потому что я тебя люблю” звучало как-то слишком эгоистично.
У стены напротив входа стояла статуя женщины, в правой руке она держала серп – смерть, а в левой веретено – судьбу. И мне совершенно не к месту подумалось, что в правой руке хватило бы и ножниц, чтобы перерезать тонкую нить с веретена в левой. Но с ножницами будет несолидно. "Не спрашивай, если не готов услышать ответ" – гласила надпись на постаменте. Вот уж воистину…
Сам Шеррайг обнаружился у дверей в библиотеку – она оказалась на другой стороне коридора, напротив мастерской, и рядом с комнатами хозяйки дома. И вид у него был серьёзный – видимо, вмешательство всё же требовалось. Увидев меня, закатил глаза и показал кулак, а я, совсем по детски, показала ему язык. И подойдя вплотную тихо спросила: “Что?”.
– Абиссум-инвокат, – сказала женщина, и голос принца стал каким-то бесчувственным.