И тут же поняла, что фраза была неудачной. Теперь элронец подумает, что я волнуюсь за Мэрроя… а я просто хотела упорядочить всё в своей голове. И раз началось всё с этого лорда и его проклятия, то его первым и назвала.
И мы пошли вместе осматривать платья, украшения и духи. Точнее, Шеррайг их скорее обнюхивал. И мрачнел, потому что ничего не находил.
Я открыла глаза и удивилась – кто-то поменял балдахин над моей кроватью с нежно-бежевого на тёмно-синий. Не то чтобы мне не нравился тёмно-синий, но он больше подошёл бы в оформление мужской спальни… Я повернула голову и поняла, что поменяли всё убранство спальни… а в кресло зачем-то посадили злющего полуголого элронца.
– Тогда приступайте, – совершенно апатично махнул рукой юноша.
– И что будем делать? – спросила я, когда мы, телепортировавшись в двухстах метрах от дворца, направились уже привычным почти маршрутом по набережной в сторону гостиницы. Официантов, места которых мы заняли и которых Шеррайг отправил порталом в заблаговременно снятую комнату в ближайшей к дворцу гостинице, мы возвращать не собирались. Проснутся – вернутся сами. Шеррайг и так был почти истощён – я это понимала каким-то шестым или седьмым чувством, а может быть, это подсказывал амулет, впаянный теперь в моё сердце.