— А она там вообще, жива? — напрягся сын. — Столько времени, и оттуда ни малейшего звука!
— Вы не замерзли, вода, все-таки прохладная?
— Кто приходил, — сквозь всхлипы выдавила графиня.
— Баронесса Доммени. Горелое молоко, чуть сладкий напиток. Макароны комком и без сыра.
— Дядя, я не собираюсь сейчас ни с кем ладить, мне всего двадцать, тем более, Рамир не вызывает у меня никаких добрых чувств. И потом, если мы с Рамиром, как Вы говорите, «поладим», то я не только потеряю свою магию, ведь Рамир бездарь, но и навсегда буду к нему привязана. Нет, на такое я никогда не пойду!
Но почему-то обидно, что секретарь отвернулся и смотрит на стену шатра, а не на нее. Ну, да, она выглядит иначе, чем тогда, в шалаше, но все равно — неужели, она стала настолько непривлекательна, что Правый и Левый пялятся, будто увидели привидение, а Ладис вообще один раз глянул? Габи разрывалась от противоречивых желаний: с одной стороны, она не хотела, чтобы Ладис ее узнал, ведь графине не пристало бродить одной по парку в платье служанки, это может вызвать скандал. Но, с другой стороны, ей хотелось, чтобы он ласково ей улыбнулся.