Закончив с перевязками, мы наконец — то оказались за столом. Глядя на шкуру, что так и ерзал на лавке от нетерпения, пока Бажена доставала из печи чугунок, я поняла, что единственное сильное чувство, в котором мужчина добровольно охотно и многократно признаётся женщине — это чувство голода!
— Да? — я иронично изогнула бровь, сильно сомневаясь в правдивости комплимента от одного наглого хмыря.
Я же чувствовала не любопытство, а напряжение Брока: он был весь словно натянутая струна. Йон, все это время державший ухо востро, но не проронивший ни слова, быстро выбрал себе новые штаны и расплатился.
— Почему это только женатые? — подозрительно уточнил оборотень.
Зато второй мытник ошарашенно крутил головой сразу за двоих. Дама габаритов смелых мужских фантазий и вовсе беззвучно открывала и закрывала рот, хлопая ресницами.
— Лекса, — толика внимания. Щепотка участия. Несколько крупинок задумчивости, — Брок добавил нужные специи, что бы придать своему голосу пряной остроты, заинтриговать. — Я наблюдал за тобой весь день.