Я замолчала на полуслове, наткнувшись на внимательный взгляд золотистых глаз.
— Да, — усмехнулся дракон. — К слову о долгах. Ты не хочешь мне прямо сейчас кое-что отдать?
Жаль только, что черноглазый на поверку оказался огнеупорным. Сбив с себя пламя, он попытался прикончить меня, поднимающуюся все выше к небесам, еще раз.
Все склоняли головы перед тем, кто убил их правителя: ведь лишь Броку теперь по воле Многоликого дозволялось взять в жены ту, которая носила на шее печать. А это значит, что только дракон может стать не только кнессом, но и владетелем артефакта, дарящего плодородие и процветание всему народу.
Йон уже готов был оскалиться, показав всем желающим кошмар коммерческого стоматолога — ряд ровных белых зубов без единого пульпита (с такими клиентами ни копейки за лечение не слупишь и по миру пойдешь), когда я уловила в тоне Кроста знакомые ноты. Эти звуки не поддаются никакому анализу. Их может пропустить слух самого виртуозного музыканта, но никогда не проигнорирует ухо потомственного торгаша или ребенка улиц. Это ноты торга. С них начинается увертюра любой продажи, любого договора.