— А как же предыдущие…? — я не договорила, но Энпарс все понял.
Я скорбела по своему диктофону. Ему я порою решалась выговориться без утайки, он выручал меня, когда память могла подвести. В этом мире, где в небесах царствуют драконы, а под землей роют свои шахты гномы, старенький диктофон, собранный трудолюбивыми руками жителей Поднебесной, был моим талисманом, амулетом, который оберегал мою веру в то, что я сумею вернуться домой.
Дракон удивленно моргнул, будто увидел перед собой привидение. Мне же стало все предельно понятно. Ящер, похоже, на своей шкуре впервые в полной мере познал синдром сломавшегося олимпийца.
— Тебе никто не говорил, что парламентер из тебя никудышный? — я пожала руку оборотню.
А потом до меня, сквозь запах тины и молодой, свежесорванной травы донесся он — с привкусом железа на языке, тошнотворно сладкий, едва уловимый вначале, но все больше забивавшийся в ноздри… Так пахнет страх. Тот, что сродни почти животной всепоглощающей панике. Он-то и заставил меня вновь видеть.
— Как не было, ты же сам признался утром…