Уже через сотню шагов руки начало тянуть, через километр я не чувствовала пальцев. Спустя час — все, что ниже локтя казалось инородным придатком к моему телу. Спину ломило, ноги еле сгибались, но я продолжала упрямо идти. И это при том, что основная тяжесть легла на Йона.
Спустя два десятка шагов, неведомая сила заставила меня остановиться. Я почувствовала, что впереди, в нескольких шагах от меня стоит она. Моя смерть.
В воздухе меж тем разливалось предвкушение. Так бывает в канун Нового года — люди ожидают чуда, и эта затаенная надежда пропитывает все вокруг: проникает в уши со смехом, ввинчивается в легкие с ароматом хвои, дразнит кончик языка вкусом мандаринов.
Дракон говорил тихо, спокойно, размеренно. Сейчас его плечи расслабились, спина выпрямилась. Будто мой провожатый скинул тяжкий груз. Он чуть склонил голову набок, словно аристократ на великосветском приеме, и последние отблески дышащих жаром красных углей как дотошные дознаватели высветили седую выбившуюся прядь, что днем пряталась в волосах дракона.
Но пока доблестный чародей оставался в неведении, а Ярика становилась к нему все ближе и ближе, меня начали терзать сомнения: а стоит ли вообще нам заезжать в эту Ошлу? Ведь если Йон опасался колдунишки из балки… Эту простую мысль я попыталась донести до блохастого, подлетев к нему и Броку на метле.
Вот только дракон, чью шею украшал ряд здоровенных игольчатых выростов, в отличие от своего бронзовокрылого собрата, не успел избавиться от наездника. Колдун еще чудом держался на его холке, намертво вцепившись в один из этих самых шипов. Миг — и по шее сородича, ровно в то место, где сидел хваткий чародей, пришелся удар хвоста бронзового дракона. Наездник лишь за долю секунды успел сам сигануть с холки.