— Ни на кого я не… — начала и осеклась. Да этот ящер форменно издевается!
Порою страх — это лишь трамплин для подвига. Так получилось и у меня.
— Да чтоб тебя, — Йон, который перед появлением Патрикеевны нацелился на рульку, но так и не донес еду до рта, с остервенением ткнул мясом в лисью морду. — На и отстань.
Вот только Йону было не до фетишистских страданий стража. Он опустил умыкнутую псину на землю, а потом придал ей ускорения сапогом.
А мы все так и стояли друг напротив друга. Наконец, я прикрыла глаза, выдохнула.
На этот раз пробуждение было не столь пленительным, в смысле военнопленным, как предыдущее. Руки — не связаны, и я даже не на камнях. Но телу, которое, как оказалось, целую ночь провело верхом на метле, легче от этого не стало. Ломило все, даже пятки. Мышцу левой икры свела судорога, заставив вскрикнуть.