Едва они скрылись, а звуки конского топота растворились в вечернем воздухе, как я дала низкий старт из камышей. Зуб на зуб у меня уже давно не попадал, зато голова, в отличие от одеревеневших мышц, работать не отказывалась. Времени же, чтобы подумать, у меня было предостаточно.
Оказавшись прижатой к теплому боку Брока, я попыталась высвободиться. Куда там. Даже пошевелиться не смогла. Зато дракон затих, и начал елозить носом по моей макушке, будто принюхиваясь. Пришлось замереть, как той знаменитой мыши под веником.
Служанки, поклонившись, ушли, и в комнате осталась только Ульма. Она мазала меня заживляющим кремом. Пах он отвратно, зато приятно холодил кожу. А ещё у крема был один неоспоримый плюс: втирался он долго, поэтому за лечебным процессом удалось разговорить служанку.
Шкура обнял меня, но отчего-то скинуть руку оборотня с плеча мне не хотелось, хотя жест и вышел фривольным. Будь рядом лиса — обязательно бы на это фыркнула. Но Патрикеевна затерялась где-то в толпе еще при входе на ристалище.
Нажала на кнопку записи. Пусть хотя бы последняя будет обо мне.
От такого вопроса Йон сбился с шага. Будто я спросила, зачем дышать, или попросила показать, откуда у оборотня хвост растёт. В общем, ляпнула что-то до жути очевидное и оттого для разумного человека неприличное.