Сейчас драконы напоминали луки с натянутой тетивой: одно неверное движение — и выстрелят — выплюнут, пригвоздив, испепелив.
А мы с Броком сидели на границе света и тьмы так, чтобы случайный глаз нас не увидел, а уши — не услышали. Дракон рассказывал без пафоса, не оправдываясь и не обвиняя. И я понимала: каждое его слово — правда.
Закрепляя эффект, похлопала ресничками и смущенно улыбнулась.
— Там семь драконов. Я вчера ночью сумел пробраться и ослабить привязки. Как только дети оплота окажутся в небе, они смогут скинуть с себя седоков и станут свободны.
— А сколько кнессов отдали ему свои печати? — вновь спросила я.
Мой караульный оказался еще моложе, чем я предполагала. Лет пятнадцать от силы. Хотя, может, он выглядел столь юным, потому что был драконом? Высокие скулы, на которых отметились порезы от бритвы. Судя по всему, матерая мужская щетина грозила ему ещё не скоро, но приобщиться к утреннему ритуалу настоящих мужей пацану зело хотелось.