Самое поразительное открытие, сделанное мною во время этих вечерних молчаливых визитов, – от Дэйса несло, просто фонило сумасшествием, как радиацией от уранового стержня. Его блуждающий взгляд терял всякую осмысленность. Порой мне казалось, что его мысли витают где-то отдельно, унося чародея в дальние дали. Возвращался на грешную землю в реальный мир мужчина резко. Лихорадочный блеск в глазах и нездоровый румянец на щеках пропадали, сменяясь собранностью и решительностью. Тогда Дэйс поднимался со своей любимой трехногой табуретки и уходил. А я облегченно вздыхала, что еще один вечер пережит. Как он мог скрывать свой недуг, когда теперь это стало так явно, я не представляла. Разве что запирался по вечерам в комнате и отсиживался в одиночестве.