Простившись с лейтенантом Брылякиным и Бажаном, Алекс с Ивасовым присоединились к станичной полусотне, сопровождавшей Хролова. Первое, что сделали молодые станичники – подняли на смех тяжеловоза отставного гвардейца и его самого. Тот довольно грубо огрызнулся. Среди станичников Ивасов выглядел, как медведь посреди собачьей стаи. Только быстрое вмешательство офицера и строгое внушение пресекли перерастание ссоры в банальную драку.
Вот и поговорили. Губы Аделины задрожали, она вскочила с кресла и молнией вылетела из комнаты. Ну вот, довел девчонку до слез, побежала папаше жаловаться. Как бы до дуэли не дошло с этим князем Белохренским. Капитан оторвал зад от стула и отправился к выходу, надо было ехать домой, дописывать реферат по Третьей рунической, хоть какая-то польза от скандала.
Алекс счел нужным возразить, заодно, щелкнуть заносчивого юнца по носу – мы старики тоже книжки читаем и за прогрессом техническим следим.
– Я слышала, что прошлым летом вы были в Себрии и даже в войне участвовали.
Вы скажете булавочный укол? Так и есть. Но именно такие уколы нервируют противника, заставляют держаться в напряжении, изматывают и, в конечном итоге, совершить ошибку. Именно такую ошибку совершил командир цинского авангарда, сменивший подстреленного днем ранее. Судовому каравану потребовалось обогнуть вдававшийся в речное русло кряж, а он решил сократить путь, уйдя из прямой видимости с реки, тем самым, лишившись поддержки артиллерии.
Это Алекс почти выкрикнул, едва только увидев коня. Тщательно осмотрев гнедого, Ивасов одобрительно кивнул, товар без изъяна. Принесли уздечку, седло и морковку. Седло приспособили коню на спину, надели уздечку.