Позже, когда штаб-капитан со своими дамами расплатились по счету и поднялись в комнату, служившую спальней банкирше и княжне, Алекс поинтересовался у матери.
На этом и разошлись. Езжай туда, не знаю куда. И исполни то, не знаю что. «Будем исполнять», хмуро решил Алекс.
В этот самый момент ударившая в голову дурная кровь подхлестнула мозг, пытавшийся разложить сложившуюся ситуацию по полочкам, что никак ему не удавалось. На несколько минут Алекс впал в глубокую задумчивость. До недавнего времени репутация княжны была безупречна, если что и могло измениться, то только после их возвращения из Уруссийска. И голову ей никто задурить не мог. У того, кто видел ее впервые, могло сложиться о ней впечатление, как о недалекой и ветреной девчонке. И только узнав ее ближе, Алекс понял, острота ее ума уступала, разве что, остроте ее язычка. Если с этим офицером ее видели не в первый раз, значит, встречается она с ним вполне осознанно, понимая, чем рискует. Под конец размышлений, штаб-капитан тряхнул головой, прогоняя дурные мысли.
– О другом жалею, – сменил тему станичник, – дно там песчаное. Стянут они пароход с мели да дальше поплывут.
Станичники одобрительно зашумели. Захват двух вражеских пушек дело знатное, на войне за такое офицерский Егорий положен. С трудом преодолев шум Алекс продолжил подведение итогов.
Подходящая по направлению дорога отыскалась версты через полторы. Станичники еще раз пересели на заводных лошадей и прибавили ходу. Обогнув сопку, версты через три, дорога вывела разъезд в долину Тикича к небольшой деревушке. Для местных цинцев появление станичников стало полной неожиданностью. Меремеев тут же распорядился их судьбой.