«Возможно, не стоило присваивать деньги оборотня, – мелькнула запоздалая мысль. – Возможно, мы с Рамоном разозлили его куда сильнее, нежели могли представить. Вряд ли теперь он удовлетворится простыми извинениями».
Скука – это страшно. Скука день за днем, вечер за вечером выматывает человека, подтачивает его душу, лишает вкуса к жизни.
Не Христос и Лазарь, а всего-навсего сиятельный с непростым талантом и его застрявший между жизнью и смертью слуга.
– И в мыслях не было, – ответил Ле Брен и направился к лестнице. – Бастиан, я надеюсь, мы здесь уже закончили? – обернулся он на полпути.
– Полагаю, это некая разновидность проклятия, – предположил Бастиан Моран и глянул на меня с хитрым прищуром. – Есть какие-нибудь соображения по этому поводу, констебль?
Впрочем, место было тихим лишь относительно.