— А она не так безнадежна, как показалось вначале… но все равно колючка…
— Пусть кто-то поднимет Джедда, — Ли, заметив далеко на стене еще пару глаз, мгновенно выстрелила, догадавшись по оглушительному визгу, что не промазала. Следовавший за Урхуртом огромный орк, выполнив просьбу охотницы, подсадил мастрима себе на плечи, и Джедд резко выбросил залтак, подбив в полете огромного паука, спрыгнувшего со стены сзади. Существо, корчась, завалилось на ступени, суча длинными лохматыми лапами. Кто-то из воинов бросил в него факел, и паук вспыхнул, как сухой ельник, источая густой удушливый смрад.
Зургары неудержимым потоком ринулись вперед, врываясь клином в саму гущу боя. Такую битву Оливия видела впервые. Ничего красивого не было в том жутком месиве, что творилось вокруг: хруст перебитых костей, плюхающие звуки пронзаемой мечом плоти, истошно-высокие вопли зургаров и пауков, сцепившихся в смертельной схватке. Над рубящим, колющим и режущим морем воинов то появлялась, то исчезала жуткая гидра, отбрасывая в стороны чью-то откушенную голову или конечность.
— Слушай, что ты пристал? — наконец вышла из себя охотница. — Нравится мне твой ястреб. Нравится. Отстань! Если бы не нравился, я бы ему хвост еще в первом полете поджарила!
Несколько секунд Эстэ напряженно смотрела на Оливию, а потом цепко схватила ее за руки.
Ее похоронят в семейном склепе рядом с отцом.