— Видим, значит, плохо. Ай-яй-яй! Будем лечить.
Касс нахмурился, стиснул зубы и крепко прижал к себе Оливию, уложив себе на грудь ее светлую голову. — Боюсь, что я никогда не смогу найти ни покоя, ни прощения.
— Она правда теперь моя? — не веря своему счастью, спросила Урхурта Оливия.
Ли пожала плечами: все же Ястреб действительно вел себя странно в последнее время. Она нарвалась на орков, чуть не ввязала Аххад в конфликт, а он ей еще и спасибо говорил. Единственным светлым пятном во всей этой истории была лошадь, и если герцог надеялся, что она ему ее отдаст, то сильно заблуждался.
Оливия почувствовала, как по венам побежал неуемный огонь азарта. Желание догнать и перегнать пернатого супруга, было таким сильным, что зачесалась каждая чешуйка на ее длинном видоизменившемся теле.
— Ч-что т-ты д-делаешь? — заикаясь от страха пробормотала охотница, заглянув в пылающие зеленым безумием глаза нелюдя.