Касс без особых усилий преодолел последние эрты, отделявшие их от выхода из-под земли, и Оливия зажмурилась от резкого порыва ветра, бросившего ей в лицо холодную горсть колючих снежинок.
Зал утонул во вспышке света, а затем на пол стали осыпаться золотые искры…
— Почему издеваюсь? — улыбка Касса стала еще шире. — Я же не заставляю тебя ведро лука чистить.
— Не надо?! — звучно прогудел венценосец. — Надо! Ваш муж, герцогиня, справедливо убил всех причастных к смерти своей семьи — целенаправленно отлавливал их, рылся в их мозгах, и резал, как свиней. Остальное население выгнал на улицу, а замок поджег. Они, конечно, остались без хозяина и крова, но особо мне не жаловались — видимо, посчитали, что жизнь дороже. Вы — единственная безвинно пострадавшая во всей этой истории, за что, собственно, и можно было привлечь герцога к ответственности, но… — царь горделиво вскинул голову, выдержав долгую многозначительную паузу, — поскольку тело ваше было не найдено, и ни вы, ни кто-либо из ваших родственников не обратились ко мне с жалобой и требованием покарать обидчика, мне не в чем было обвинить своего маршала. А теперь он исправил допущенную по отношению к вам несправедливость, женившись. Ущерб возмещен, и я снова не вижу причин, чтобы его наказывать. Более того, полагаю, ваша сторона, герцогиня, в результате оказалась в более выгодном положении. Вы и мечтать не могли о такой достойной партии.
На мгновение замерший Касс придирчиво оглядел комнату из-под высоко вздернутой брови, а затем лицо его медленно стало расползаться в блаженной улыбке.
— Хорошо, что в доме есть все необходимое для жизни.